— Здравствуйте, Владимир Николаевич, спасибо, что согласились дать интервью Информационной службе Общецерковной Аспирантуры. Хотелось бы задать Вам несколько вопросов. 

Вы являетесь заведующим кафедрой философии Общецерковной аспирантуры и докторантуры с момента ее основания; расскажите, пожалуйста, о Вашей кафедре?

— Кафедра философии является необходимой составляющей любой аспирантуры. Хотя аспирантура, магистратура и докторантура существуют для подготовки богословских кадров, но изучать богословие без философской подготовки невозможно. На кафедре сейчас в основном работают приглашенные специалисты из университетов с соответствующими научными степенями. Имеются очень сильные преподаватели, такие как отец Дмитрий Лескин, доктор философских наук и кандидат богословия, и ряд других преподавателей, работающих и в Московском государственном университете имени М. В. Ломоносова, и в Православном Свято-Тихоновском государственном университете. Мы много делаем, как для аспирантуры, так и для магистратуры. Например, для аспирантов сейчас читается общий курс истории и философии науки, который они должны сдавать в рамках кандидатского минимума, а также ряд спецкурсов. В основном эти спецкурсы концентрируются вокруг обоснования философской техники современных богословских течений.

— Какие цели и задачи, на ваш взгляд, ставит перед собой сегодня кафедра философии?

— Во-первых, создание корпуса постоянно работающих здесь преподавателей, сейчас они в основном трудятся по совместительству.

Кроме того, мы обязательно будем расширять номенклатуру наших курсов. Не менее важными являются философские события XX века, к примеру, течение экзистенциализма, которое сильно повлияло на богословие. Это должно быть отражено в курсах, которые мы преподаем. 

Также приоритетно расширение направлений научной работы. Есть идея выдвинуть ряд проектов по проблемам религиозных аспектов культуры, например, по теме «Наука и религия», являющейся очень популярной и востребованной в наше время. Другой проект связан с литературой. В России мы имеем великое литературное наследие XIX века. Но освещение литературы в XX веке было, в связи с известными историческими событиями, достаточно однобоким, и религиозные стороны литературы, игравшие значимую роль, были мало изучены и представлены. Здесь необходимо вести специальную научную работу.

Также для нас открывается перспектива международного сотрудничества благодаря связям ОЦАД с ведущими зарубежными вузами. Необходимым шагом в развитии кафедры является также получение статуса выпускающей кафедры: до сих пор аспиранты защищали диссертации по богословию, хотя есть множество предложений от авторитетных людей, имеющих научные степени, защитить у нас диссертации по философии. Мы надеемся, что данный вопрос в скором времени будет решен.

— Какую базу знаний получает учащийся, прослушав курс лекций по истории и философии науки, а также пройдя спецкурс «Введение в философскую феноменологию»?

— Курс истории и философии науки — общий для всех аспирантов. Мы должны вести в ОЦАД общенаучную подготовку аспирантов согласно документам Министерства Образования для светского образования, потому что рано или поздно церковные научные степени признают государственными, и мы «готовим почву» для этого. Светскому образованию этот курс очень важен. Он заменил — может, не очень удачно, —  курс истории философии, который раньше сдавали все претенденты на защиту диссертации. У нас он дополняется, потому что когда мы говорим о науке, мы непременно говорим и о положительной и отрицательной роли религиозного фактора в развитии науки. Так, были и определенные «трения» между религией и наукой Нового времени. Достаточно вспомнить личность Галилея. Правда, об этом существует и много мифов: например, будто бы Галилей сказал: «Она вертится». Или популярное утверждение, что Эйнштейн был верующим человеком, хотя это не так: понятие «религия природы» он использовал в чисто метафорическом смысле. Во всяком случае, в нашей интерпретации курс истории и философии науки дополнен религиозными реминисценциями и обсуждением связей с религиозной культурой. 

Что же касается возникновения такого направления в философии, как феноменология, можно смело утверждать — это значимое событие в жизни мировой философии. Хотя это событие произошло в XIX веке, создание феноменологии в начале прошлого столетия повлияло не только на многие философские течения, — например экзистенциализм, — но и на исследования в специальных науках, например, в философии естествознания, физики, не говоря уже о гуманитарных науках. Поэтому данный спецкурс очень важен для понимания современных богословских течений.  В спецкурсе «Введение в философскую феноменологию», читаемом в ОЦАД, описывается метод философской феноменологии, а также показывается, как эта методология применяется в философии религии и в богословии (например, у Габриэля Марселя или даже в атеистическом экзистенциализме Хайдеггера, Сартра). Феноменология оказала здесь большое влияние.

— Как вы оцениваете уровень знаний студентов по окончании ваших курсов, есть ли у них возможность пройти стажировку за границей?

— Я бы выделил здесь два вопроса, хотя они связаны друг с другом. Для меня, — такую же установку я ставлю и перед преподавателями, — очевидно, что философию нельзя выучить, ее можно в некотором смысле узнать, лишь тогда, когда переживешь лично, пропустишь через свое сознание этот опыт. Поэтому главная для меня задача заключается в том, чтобы помочь студентам «пережить» разбираемые философемы. Особенно это важно в некоторых курсах, например, по той же феноменологии, где преподаватель должен способствовать «рождению в себе» соответствующей установки. В этом смысле любой философ работает методом Сократа, называвшего его «родовспомогательным»: истину надо заново родить в своей собственной душе. Когда я вижу, что удалось сделать, это приносит огромное удовлетворение от работы, да и сами студенты довольны: они  чувствуют продвижение в знаниях. 

В отношении стажировки за границей, у ОЦАД существуют большие возможности благодаря связям со многими зарубежными университетами, так что немало наших студентов отправляются на стажировку заграницу, как в европейские богословские центры, так и в США.

— Какое, по вашему мнению, имеет значение ОЦАД в системе образования в Русской Православной Церкви?

— На мой взгляд, очень серьезное, потому что идет подготовка кадров высшей квалификации по богословию, в особенности это касается докторантуры. График работы докторантов достаточно жесткий, за ними серьезный контроль. От докторантов требуется большое количество публикаций, чтобы выйти на защиту. У меня самого недавно защитился докторант, и я был свидетелем, какого напряжения требует эта работа, ведущаяся обычно в тесном сотрудничестве с научным руководителем. Здесь ОЦАД может похвастаться созданием новой традиции, и это очень важно для Церкви. У нас в России, в Русской Православной Церкви было достаточно много советов по защите диссертаций, но мало докторов богословов. Сейчас, благодаря специальному вниманию к этой теме, положение может быть изменено, и в целом, думаю, это повысит уровень богословской науки в нашей стране.

— Владимир Николаевич, вы, являясь доктором философии и богословия одновременно, сами представляете собой, если можно так сказать, явление, встречающееся в науке довольно нечасто. Какая из этих дисциплин, на ваш взгляд, сложнее, и какая интереснее?

— Трудно сказать, что сложнее и что интереснее. По моему мнению, и то, и другое является таковым. Но, как я говорил, философию нельзя просто выучить. Необходимо, чтобы те философемы, с которыми ты работаешь, о которых говоришь и пишешь, были, как говорят, экзистенциально освоены, или по-другому, родились в твоей собственной душе. Ведь православное богословие — это не только изучение доктрины, не только артикулы догматики, но, прежде всего, понимание. Это понимание зависит от духовной жизни и неотделимо от нее, поэтому изучение богословия — одновременно и изучение, и личностное религиозно – экзистенциальное усилие. 

Меня уже давно подталкивали к богословию: я по призванию философ, но уже лет двадцать назад мне говорили, что необходимо защищать и богословскую диссертацию. Для меня это стало естественным, органичным процессом, потому что в своей работе как философа (хотя им я стал в достаточно зрелом возрасте, у меня исходное образование математическое) я довольно рано обнаружил, что в ее основании лежат интуиции, имеющие богословский характер. Как говорил Кант, существуют три главных идеи философии – Бог, душа и бессмертие. Это действительно так, и поэтому переход к богословским проблемам стал закономерным для меня, тем более что тому способствовала тема, вокруг которой концентрировались многие мои работы. Я писал о бесконечности, а это сквозная тема и философии, и богословия, и науки в целом, здесь их определенная точка пересечения. Так я стал заниматься и богословскими проблемами. 

— Известно, что вы владеете не одним иностранным языком. Сколько языков, на ваш взгляд, должен знать современный ученый для эффективной научной деятельности?

— Если ученый занимается библеистикой или историей Церкви, он должен знать, конечно, древние языки. Если говорить о современных языках, то два как минимум, потому что он должен быть знаком с научной литературой мирового сообщества, и здесь одного английского языка мало. Очень важен немецкий, особенно для философии и богословия, но и французский будет не лишним.

— Что вы можете пожелать студентам Общецерковной аспирантуры и докторантуры? 

— Я могу пожелать только, как говориться, “ora et labora”, молиться и работать. Конечно, время в аспирантуре непростое, учиться трудно, но если изначально будет задан тон работы, он сохранится на всю жизнь. И это окажется очень полезно в будущем. Но и работа без молитвы не пойдет, поэтому искренне желаю обильной Божьей помощи.

Беседовал Владимир Тарасов

Информационная служба ОЦАД