Кирилл и Мефодий принесли из Византии на славянские территории не только тексты, но и мелодии. Однако, каким образом осуществлялась передача этого наследия?

Сегодня я хочу обратить ваше внимание на раннеславянское церковное пение. Сферой моих интересов являются взаимоотношения между раннеславянским церковным пением и греческим пением того времени, а также с латинскими песнопениями.

Если говорить о хронологии, то этот период охватывает время до 1450 года, то есть для меня знаменный распев является очень современным распевом, авангардом музыки.

«Рабское подражание»?

Давайте для начала зададим следующий вопрос – только ли греческие богослужебные тексты передавали славянам святые Кирилл и Мефодий, или также написанные для этих текстов мелодии?

Мы никогда не сможем давать точный ответ на этот вопрос, так как славянских музыкальных рукописей IX века, то есть времени миссии святых Кирилла и Мефодия, просто не существует.

Тем не менее, косвенные свидетельства, в целом, подтверждают вывод о том, что святые Кирилл и Мефодий принесли славянам, в том числе, и греческие мелодии. Ведь, в конечном счете, новая христианская культура славян представляла собой в значительной степени имитацию общественных, политических и религиозных структур Византии.

Архитектура, иконография, литургия, богослужение, церемониал и имперские институты славян имели свои прототипы на греческом востоке. Конечно, можно было бы утверждать, что то же самое касалось и музыки. Более того, если мы обратимся к славянским гимнографическим текстам, то мы сразу заметим, что они представляют собой почти дословный перевод с греческого.

Если в византийской традиции песнопения располагаются в определенном порядке и исполняются в определенном гласе, то и славянские музыканты обычно поступают так же. Филологи приводят поразительные примеры того, как славянские переводчики порой действительно успешно воспроизводили силлабический стиль, а иногда даже особенности постановки ударений в греческих первоисточниках почти точно передавали этот стиль или подражали ему.

То есть когда славянские переводчики обращались к греческим текстам, они пытались сохранить количество слов в строке. Если в греческом тексте было шесть слов в строке, славянские переводчики пытались сделать то же самое. Однако алфавит был другой, и не все буквы были в славянском языке, поэтому они пытались все равно каким-то образом подстроиться под греческие первоисточники.

Примером является песнопение «Иже херувимы» – «иже» там они должны были каким-то образом компенсировать отсутствие этой буквы. Кроме того, они стремились к тому, чтобы сохранить то же количество слогов и стремились к тому, чтобы ударения стояли в тех же местах. Это чудо, конечно, что им удавалось это сделать, потому что это очень тяжело. Ученые заметили, что иногда им действительно удавалось.

По-английски мы сравним этот процесс копирования с «рабским подражанием», то есть с механическим подражанием первоисточнику. Конечно, не так происходило в действительности, это просто выражение. Зачем им было это делать? Для этого была только одна причина – этой причиной было то, что они пользовались той же самой музыкой.

Сохранение греческого метра в славянских переводах создает условия для заимствования ранних мелодий практически без изменений. В противном случае, каковы могли быть мотивы для подражания? Если в греческом примере мы видим, что содержится девять слогов, в русском переводе «Достойно есть» десять слогов, и при этом ударения падают практически на те же места – это был действительно дословный перевод. В английском варианте слишком много слогов, то есть мы уже не можем говорить о подражании.

Для какого-либо научного заключения, нам необходимо обратиться к самым ранним славянским музыкальным рукописям, даже несмотря на то, что датируются они лишь XII веком.

Если мы сможем доказать, что славяне пользовались той же нотацией, что и греки, можно будет почти не сомневаться в том, что и мелодии они использовали те же.

В этом примере мы видим два церковных причастных на церковнославянском и на греческом языке. Славянский вариант приблизительно на 250 лет старше, чем греческий аналог. Однако мы можем заметить, что принцип расположения нот в обоих примерах одинаковый, то есть явно прослеживаются параллели – греки хотят узнать о раннем периоде своего церковного пения, они должны обратиться к славянским рукописям.

Интересно, что добавленные, дополнительно вставленные слова расположены в тех же самых местах и в славянском примере, и в греческом примере. Эти поразительные параллели между греческой и славянской церковной музыкой были известны русским музыковедам XIX века.

В первые десятилетия XX века Антонин Викторович Преображенский нашел, как он полагал, доказательства византийского положения древнерусской нотации. И последующие исследования подтвердили его открытия.

Византийская музыка была монофонической. Певчие обучались такому пению, в котором подразумевалось исполнение песнопений либо солистом, либо хором, однако всегда в унисон. Как я уже говорил вчера, музыкального сопровождения не было, хотя в отдельных случаях мелодии могли быть достаточно цветистыми. Исполнение таких сложных мелодий требовало участия профессиональных вокалистов. Однако, в основном, песнопения считались достоянием общины. Они исполняли простые мелодии, хорошо знакомые верующим. Сохранившиеся рукописи свидетельствуют о том, что в этом и во многих других вопросах стиля и техники развивавшаяся славянская традиция была верна своим истокам. К примеру, древнерусская музыка заимствовала систему осмогласия и использовала определенные музыкальные формулы, характерные для греческой традиции – попевки.

Таким образом, для изучения средневековой музыки важно знакомство с церковнославянской традицией, которая может нам дать ценные сведения о ранневизантийской практике, информацию о которой мы уже не можем встретить в рукописях.

Церковная музыка времен раздробленной Руси

К концу XI века Киев пришел в упадок, и Русь оказалась разделенной на отдельные княжества, среди них Смоленское, Псковское, Ростовское, Владимирское и Ярославское. С того времени и на протяжении 300 лет яростные набеги монголо-татар несли с собой бедствия и разрушения, что привело к полной децентрализации. Расположенный в верховьях Волги древний город Новгород стал одним из центров развития музыки. Новгород оказался не затронутым политическими потрясениями, не страдал от набегов обитателей степи, был защищен мощными укреплениями. В городе было много храмов, в центре возвышался Софийский собор. Рядом с собором была открыта школа хорового пения.

Несмотря на то, что нотация, вероятно, использовалась и в период Киевской Руси, однако мы не располагаем никакими письменными доказательствами этого. Именно Новгород обычно ассоциируется с развитием музыкальной грамотности. Некоторые из самых ранних, известных нам славянских рукописей, новгородского происхождения. Они дают представление о больших творческих способностях и высокой компетентности местных музыкантов.

Многочисленные исторические источники рассказывают о богослужебном пении на Руси. Самая ранняя датированная рукопись – так называемый «Типографский устав», он относится к концу XI века. Много примеров письменных рукописей, содержащих записи мелодий в знаменном распеве, относятся к XVIIвеку. Однако этот период, XVII век, уже отмечен упадком церковной музыки, которая постепенно подпадает под обаяние чар гармонизации. Несомненно, что нотация была заимствована из Византии, однако появляются и новые формы, которые были не характерны для греческой традиции.

Обратимся к источникам до XV века. Это четыре примера славянских музыкальных рукописей. К периоду до XVвека относится около 50 рукописей, написанных на пергаменте. Текст создавался широкими взмахами пера. В этих книгах содержатся практически лишь изменяемые церковные песнопения для особых случаев, так как песнопения, которые использовались каждый день за будничными богослужениями, были известны общине, и их не нужно было записывать.

Основными сборниками песнопений являются Ирмологий, Стихирарий и Кондакарь. Эти книги использовались за утренним богослужением, на утрене. Мы видим два типа написания или шрифта – один для солиста, и другой для общины.

В византийской традиции также существовали такие книги как Ирмологий и Стихирарий. Здесь мы можем проследить еще одну связь между греческой и славянской традициями. Однако мы можем заметить различия, которые свидетельствовали об индивидуальных особенностях славянского стиля.

Если греческая традиция шла вперед и развивала новые формы, то славянская традиция была более консервативной, и сохраняла прежние формы.

Обратимся к тексту, посвященному дню памяти святых Бориса и Глеба. В этих творениях мы уже можем заметить отход от византийской традиции написания музыки. Текст этого песнопения не является переводом с греческого, это самостоятельное творчество славянских гимнографов, поэтому музыка соответствует этому песнопению в гораздо большей степени, чем песнопениям, которые были переведены с греческого.

Итак, сравнивая славянскую и византийскую традиции, мы видим, что это был тот же тип музыки, однако видим уже разные подходы к музыке. Заметим, тот же объем музыкального материала на один слог текста, и порядок использования пунктуации будет одинаков для славянского и греческого текста. Остановки, которые отмечены в песнопении, будут также одинаковы для греческого и славянского текста. И даже дополнительные буквы мы встретим на тех же местах в славянском и греческом текстах.

Для византийского церковного пения были характерны два стиля – асматикон и псалтикон. Стиль асматикон использовался для хора, псалтикон – для солиста. Эти два стиля можно встретить в славянском Кондакаре. Славяне использовали одну книгу вместо двух.

Еще раз, обобщая все вышесказанное, если мы сравним раннеславянскую традицию с греческой традицией, то мы заметим определенные параллели и можем проследить судьбу греческого наследия в славянском мире. Мы уже обратили внимание на то, что есть примеры заимствования и копирования.

Однако, несмотря на все эти доказательства, я не вполне уверен, что это было «рабское подражание». Одно дело – утверждать, основываясь на принципе расположения невм и графическом сходстве, что использовавшиеся первыми православными невмы были заимствованы из ранневизантийских систем нотаций, и совсем другое дело – заключать, что славяне пели византийскую музыку. То, что славяне копировали греческий порядок в песнопениях, гласы, систему осмогласия, не означает, что они исполняли те же самые произведения. Я не исключаю возможности того, что перевод греческих богослужений каким-то образом повлиял на то, что славянские музыканты развивали свое творчество самостоятельно в качестве реакции на перевод с греческого. Из этого я заключаю, что Преображенский был лишь отчасти прав.

Я объясню, почему я так говорю. Я уже говорил о том, что одними из самых ранних славянских музыкальных рукописей является Кондакарь, который датируется XII – XIII веками. В Кондакаре содержится репертуар кондаков. В текстовом и богослужебном отношении они очень близки, практически идентичны греческим аналогам, используются те же гласы. Визуальная система невм заимствована из византийской традиции. Однако музыка этих славянских кондаков никак не связана с самыми ранними из известных нам греческих примеров. Итак, чтобы решить эту проблему, у нас есть два варианта.

Итак, являются ли эти мелодии самостоятельными произведениями славян, или новыми редакциями утраченных византийских мелодий, – мы не можем ответить на этот вопрос. Есть и другие примеры уникальности славянского музыкального мира. Иногда, даже если мы знаем, что мелодия была заимствована из Византии, тем не менее, мы можем заметить, что славяне обращаются с этой мелодией очень своеобразным способом.

В руках русских музыкантов византийские невмы становятся совершенно непохожими на свои греческие образцы, на то, что мы можем увидеть в византийских рукописях. Это явно что-то оригинальное. И уже в раннем периоде своей истории славяне изобрели новые невмы, которые не было в греческих текстах. Например, такая невма как «стопица» – это самостоятельное изобретение славян. Эквивалентом могла бы быть греческая невма «икна», однако точного греческого аналога не существует. Итак, все-таки это не было «рабским подражанием», было пространство для самостоятельного творчества.

Мы можем заметить и еще одно отличие. Для греческих композиторов было важно придавать музыкальную выразительность ударным словам текста. Греческие музыканты могли выделять эти ударные слоги, например, более высокими нотами.

Однако русские музыканты часто выбирали нестандартный способ переложения византийских мелодий и выделяли неударные слоги. Это не было случайностью, это было намеренным шагом.

Даже в той ситуации, когда ударения совпадают в славянских и греческих образцах, славянские музыканты придавали особое значение не ударным слогам. Кажется, что они использовали какой-то нерегулярный порядок в этом, однако они это делали намеренно, не случайно.

Подобные странности вызывали вопросы у филологов, которые занимались проблемами постановки ударения в древнем церковнославянском языке. Для музыковедов эти особенности являются доказательством того, что русскому музыкальному гению были присущи своя уникальная манера и свой подход, заключавшийся в усовершенствовании или придании изящества заимствованным образцам.

Давайте послушаем пример раннеславянского церковного пения. Мы его услышим в исполнении французского хора. Конечно, мы не можем сказать, что они на 100% повторили славянскую традицию, однако, мне кажется это очень близко к тому, что пелось тогда.

Это пример того, что французские музыканты вкладывали в понятие церковного пения XII века.

Это пример более поздней традиции, в ней мы можем отметить следы гармонизации, однако эти признаки гармонизации не имеют ничего общего с западной традицией того времени, то есть это уникальное изобретение славянских гимнографов.

Как передавались мелодии?

Итак, мы уже поняли, что святые Кирилл и Мефодий принесли из Византии на славянские территории не только тексты, но и мелодии. Однако, каким образом осуществлялась передача этого наследия? Была ли это устная передача, ведь системы записей не было, должны ли были музыканты запоминать мелодии, или существовал другой способ?

Возможно, передача осуществлялась устно, так как музыкальная память в то время была очень развита, и музыканты могли запоминать большие объемы текстов. Удивительно, но музыканты в то время могли запоминать сотни и сотни песнопений без помощи нотации.

Однако по мере того, как мелодии становились все более и более сложными, необходима была система записи. Так появились первые палео- или довизантийские системы записи. Как я уже говорил, это была очень простая система записи. Посредством этой нотации музыканты могли напомнить друг другу ту мелодию, которую они уже знали.

Эта нотация не могла предоставить певчим информацию о мелодии, которую они еще не слышали. Это было справедливо, как для православного Востока, так и для латинского Запада. На Западе нотации тоже лишь приблизительно сообщали информацию о мелодии. По мере того, как система нотации становилась все более сложной, появлялись профессиональные исполнители, которые уже могли исполнить сложные мелодии.

Мы видим запись одного и того же песнопения – славянский вариант и греческий вариант. Греческий вариант датируется XI веком, славянский вариант, новгородский, XII веком. Здесь использована приблизительно одинаковая система нотации.

Необычно, что греческий текст старше, однако параллели все равно прослеживаются. Однако мелодия, которая записана в новгородском тексте, старше, она была написана раньше, чем мелодия греческого текста. Поэтому в славянском тексте невмы более примитивны, чем в греческом тексте. Это еще одно доказательство того, что славянские музыканты были более консервативными.

Это все, что я хотел вам рассказать по этой теме. Возможно, вы знаете гораздо больше, чем знаю я.

Вопросы после лекции

– Господин профессор, улавливаете ли вы связь между традицией сохранения ударений, слогов, количества слов в строке с общепринятой в древнем мире системой сохранения целостности текста как такового?

– На самом раннем периоде своего развития, когда славяне только стали христианами, они, конечно, были увлечены всем византийским и пытались подражать Константинополю в разных областях. Тем самым, они приносили в жертву какие-то свои лингвистические особенности, особенности своего языка.

В то время у них не было алфавита, культура была не письменная. Однако это продолжалось не более ста лет, после этого уже славяне стали создавать свою собственную независимую культуру. Если мы говорим о греческой традиции, то она потеряла принцип классического произношения и уделяла внимание лишь ударениям.

– К какому периоду относится появление в славянских музыкальных произведениях какой-то своей гармонизации? Под чьим влиянием, какой культуры это происходит?

– Влияния в тот период еще не было. Я не специалист в этой области, однако, возможно, самые ранние славянские мелодии с элементами гармонизации, в которых содержалась больше чем одна мелодическая линия, датируются XIV-XV веками.

Западное влияние пришло уже позже, после XV века. В какой системе нотации они записывали это? Я полагаю, что это традиция гармонизации была каким-то образом связана с народной музыкой, на которую уже просто были положены священные слова.

Подобную традицию можно встретить в Греции, Болгарии и Албании, когда в народной музыке использовалось не одноголосье, и пели не в унисон.

Народная музыка появилась раньше, чем осмогласие. Не нужно было использовать эту систему нотации для одноголосья, чтобы записать эти произведения с гармонизацией, потому что они не записывали их, то есть это была устная традиция.

Я думаю, что особенно эта традиция была развита в грузинской церковной музыке. Грузины больше использовали примитивные особенности гармонизации из народной музыки.