Интервью профессора литургики Богословского факультета Университета Осло Стига Фройсхова

 10 мая 2013 года в Общецерковной аспирантуре и докторантуре состоялась лекция профессора литургики Богословского факультета Университета Осло Стига Фройсхова на тему «История и современное положение протестантизма в Норвегии». После своего выступления гость любезно ответил на предложенные вопросы.

 – Уважаемый профессор, прежде всего, хотелось бы поблагодарить Вас за то, что Вы нашли время и возможность посетить Общецерковную аспирантуру. Без сомнения, студенты узнали для себя много нового и, что самое главное, смогли углубить свое понимание другой христианской традиции. Что побудило Вас выбрать в качестве темы лекции именно историю и современное состояние протестантизма в Норвегии? 

 – Я являюсь специалистом в области литургики, а поэтому история протестантизма не входит в область моих научных интересов. Но поскольку я принадлежу к Православной Церкви и живу в Норвегии – стране протестантской культуры и религии, я счел важным поделиться с Вами, живущими в России – стране, где большинство верующих является православными, своими размышлениями о Лютеранской Церкви в Норвегии. Кроме того, мне было известно, что аудитория будет состоять, по большей части, из студентов Отдела внешних церковных связей, а поэтому я решил, что будет подходяще рассказать им о какой-либо неправославной традиции.

 – Вы отметили, что Ваш научный интерес связан, в первую очередь, с литургикой. Не могли бы Вы сказать несколько слов о том, чем Вы сейчас занимаетесь в этой области?

 – Разрабатываемое мной сейчас исследование связано со службами суточного круга. Я обнаружил очень ценную рукопись, содержащую грузинскую версию Часослова. Она датируется рубежом 6-7 веков и, очевидно, использовалась когда-то в храме Воскресения в Иерусалиме. Это побудило меня изучать не только литургическую традицию палестинских монастырей святого Саввы и Феодосия, которые следовали в совершении суточных служб Иерусалиму, но также и богослужение Грузии, Армении и даже Южной Италии, так как эти регионы в свое время находились под влиянием Иерусалимского богослужения. Таким образом, начавшись с этой особенной и очень важной рукописи, мой научный интерес распространился на всю историю Часослова. Этим я сейчас и занимаюсь.

 – В настоящее время Вы преподаете на лютеранском Богословском факультете Университета Осло. На первый взгляд, это не то место, где следовало бы ожидать найти исследователя, занимающегося Восточным богослужением… 

 – Я работаю в лютеранской среде. И это правда, что для преподавателей и студентов факультета литургика не является особенно важной областью научного интереса. Более того, в свое время факультет принял меня на работу в некотором смысле вопреки своей воле. В 2005 году я подал заявку на должность профессора истории Древней Церкви и патристики. Обычно процесс принятия такого решения включает несколько этапов. Для начала заявки оцениваются Научным комитетом. Затем они проверяются на уровне факультета. Если на этом этапе возникают какие-либо несогласия, вопрос выносится на обсуждение в Центральный комитет университета по трудоустройству. Это был как раз мой случай. Научный комитет, то есть первая инстанция, отдал предпочтение мне, поместив второго кандидата, который был лютеранином, на второе место, но затем факультет пересмотрел это решение. По этой причине моя заявка была передана на рассмотрение в Центральный комитет. Там был одобрен первоначальный порядок, со мной на первом месте. В итоге, впервые в истории факультета его профессором должен был стать человек, принадлежащий к Православной Церкви. И здесь факультет столкнулся с чисто формальной проблемой, поскольку, согласно факультетским правилам, его профессорами могли быть только члены Лютеранской Церкви Норвегии. Сейчас это требование уже отменено, но оно еще было в силе, когда я претендовал на профессорство. Управление по религиозным делам сделало для меня исключение, но второй кандидат, сочтя, что произошла ошибка, подал апелляцию. В конечном счете, его жалоба была удовлетворена, а поэтому мне предложили поменять свою должность на профессора литургики. До этого такой должности не существовало, и я стал первым в истории Скандинавии, кто ее получил.

 – Одной из целей создания Кафедры церковно-практических наук Общецерковной аспирантуры и докторантуры было то, что бы ее деятельность со временем внесла свой вклад в становление литургики как академической дисциплины в системе богословского образования Русской Церкви. Сегодня мы видим, как эти ожидания начинают осуществляться. А какую роль литургика играет на факультете, где Вы преподаете?

 – Лютеранская Церковь не сильно заинтересована в богослужении, что связано с догматическими установками протестантизма. Когда в ущерб делам особый акцент делается на внутренней жизни и вере, что как раз и свойственно протестантизму, тогда богослужение становится вторичным. Поскольку для лютеран богослужение – это, в первую очередь, выражение веры, то оно может беспрепятственно меняться. Другими словами, богослужение потеряло свою «каноничность» и теперь может быть охарактеризовано как ἀδιάφορα. Конечно же, у лютеран есть богослужение, но норвежские священники обычно знают о нем совсем немного. Они знают, как служить, но историческое развитие богослужения остается малоизвестным для них. Как ни странно, сегодня интерес к богослужению в Церкви Норвегии свойственен, прежде всего, церковным музыкантам (органистам), чье консерваторское образование предполагает более глубокое знание богослужения и литургических текстов.

 – Уместно ли говорить в таком контексте о существовании внутри Церкви Норвегии противоречий или проблем, связанных с богослужением?

 – Вполне. Здесь нам нужно вернуться ко времени Реформации, так как в некотором смысле она изначально носила литургический характер.  Лютер придавал большое значение богослужению, и его стремление к реформам было во многом связано с ним. С одной стороны, было необходимо сделать богослужение понятным. С другой стороны, реформаторы хотели, чтобы богослужение было востребовано народом и не было делом исключительно священников и монахов. Одним из результатов такого отношения к богослужению стало его значительное упрощение. Например, за сто лет после Реформации службы суточного круга превратились в две ежедневные проповеди, а затем и окончательно вышли из употребления. 

 Сегодня богослужение также является злободневным вопросом для Церкви Норвегии, поскольку в эти дни на наших глазах разворачивается литургическая реформа. В качестве одного из ее основных принципов полагается инкультурация, подразумевающая возможность локальной самостоятельности в вопросах богослужения. Другими словами, каждому приходу может быть позволено создавать до некоторой степени свое собственное богослужение. Если прежде в Церкви Норвегии существовала единая для всех приходов богослужебная практика, то теперь общеобязательным остается только базовый устав, за пределами предписаний которого допускается значительная свобода «литургического творчества». Например, некоторые молитвы из нового проекта обряда Крещения имеют несколько вариантов, каждый из которых раскрывает свою богословскую тематику и основывается на своем богословском подходе. Многие верующие справедливо опасаются, что такая локальная литургическая идентичность может со временем привести лютеранское богослужение к разобщенности и фрагментации.

 – В такой ситуации важно иметь подходящий механизм рассмотрения и решения столь сложных проблем. В нашей Церкви с этой целью создана специальная Комиссия по вопросам богослужения. А как проблемы в области богослужения решаются в Церкви Норвегии?

 – Чтобы ответить на этот вопрос, нам нужно понять структуру Норвежской Церкви. В Церкви есть Генеральный Синод, который собирается каждый год и состоит, по большей части, из епархиальных Соборов. В состав каждого из последних, в свою очередь, входит один епископ, один священник и восемь мирян. Кроме того, в Синоде представлены в лице своих деканов три богословских факультета. Генеральному Синоду принадлежит верховная власть в Церкви, он выше епископов и в его компетенции принимать окончательные решения по вопросам литургической реформы. Существует также Церковный Собор, состоящий из 15 членов и собирающийся до пяти раз в год. По сути, это исполнительный орган Генерального Синода. Собор может готовить дела для рассмотрения Синодом и затем следить за реализацией принятых им решений, однако ему не принадлежит право последнего слова в наиболее важных вопросах. Конечно, в Церкви действует Литургическая комиссия, которая и занималась реформированием различных последований – Евхаристии, Крещения и других. Сам способ принятия решений в Лютеранской Церкви носит демократичный характер и включает несколько этапов. Во-первых, рассматриваемый вопрос выносится на обсуждение на уровне различных церковных институтов, которым предлагается высказать свое мнение по нему. Наш факультет, например, должен был выразить свое мнение по поводу планировавшейся богослужебной реформы. Во-вторых, полученные мнения собираются вместе и анализируются Литургической комиссией. Наконец, принимая во внимание полученные результаты, Генеральный Синод выносит окончательное решение.

 – Будучи православным христианином, как Вы оцениваете значение православного присутствия в лютеранской Норвегии?

 – Лютеранская Церковь, являясь реформированной Западной Церковью, в основе своей принадлежит к Западному христианству. Поэтому вполне естественно, что лютеране ближе к традиционному христианству Католической, а не Православной Церкви. Отчасти в Норвегии католики происходят из числа иммигрантов, однако сегодня католиками становятся также и многие коренные норвежцы. Что же Православная Церковь должна делать при таких обстоятельствах? Для меня, как литургиста, очевидна разница между Церквями в области богослужения. Например, в отличие от Католической Церкви, в которой суточные службы обычно совершаются только в монастырях, мы в полной мере сохраняем их. Именно это богатство богослужения и выраженный акцент на материальной стороне отличают Православную Церковь от Католической. Более того, мы должны помнить, что у лютеран достаточно сложные отношения с Католической Церковью, поскольку когда-то они воспротивились ей и со временем полностью отделились от нее. В то же самое время они никогда не покидали Православной Церкви. Нам есть, где встретиться друг с другом. Другими словами, для лютеран чисто психологически проще внимать православным, а не католикам. Проблема лишь в том, как им узнать о Православии и встретиться с ним, поскольку наша вера в Норвегии слабо представлена. Мы, православные, существуем в Норвегии, но у нас немного приходов, наши службы совершаются нечасто и, большей частью, не на норвежском языке. Все это создает проблему доступности Православия для норвежцев. Мне приходилось наблюдать, насколько по-разному лютеране реагировали на православное богослужение. Однако для многих из них соприкосновение с ним стало удивительным опытом, благодаря которому у них сформировалось положительное отношения к нашей Церкви.

 – Получается, что богослужение может стать хорошей основой для диалога и активного общения между нашими Церквями?

 – Да. И в этом отношении хотел бы привести следующий пример. Я веду так называемый семинар по духовности у студентов второго курса, обучающихся по программе подготовки священнослужителей. Второй преподаватель семинара – лютеранин. Как он, так и я рассказываем студентам о своей собственной духовности, так что студенты могут сравнивать наши точки зрения, знакомиться с православной духовностью. Я думаю, что для большинства из них полезно и поучительно взглянуть на свою собственную традицию в свете Православия и узнать о существующих между Церквями различиях. Это заставляет их задуматься. Для меня возможность вести этот семинар также является хорошим опытом, поскольку я чувствую ту пользу, которую моя собственная Церковь и моя собственная точка зрения приносят на факультете.

Профессор церковной истории и литургики Богословского факультета Университета Осло Стиг Фройсхов прочитал лекцию в Общецерковной аспирантуре